Глава 1

Дело в том, что я почему-то умираю. Они все допрашивают меня, что со мной, и почему я молчу, и отчего я умираю. И эти вопросы сейчас самое трудное для меня и тяжелое. Я знаю, что они спрашивают от любви и хотят помочь мне, но я этих вопросов боюсь ужасно. Разве всегда знают люди, отчего они умирают?..
Леонид Андреев

- Будь осторожна завтра, и не засиживайся допоздна.
- Я люблю свою работу, Гарри.
Я улыбнулась. Он так мило хмурит брови, когда я говорю о своей работе. Но это ладно – Джинни вообще зубами скрипит от злости. Гарри встал с дивана и подошел ко мне, я почувствовала этот родной запах – кофе. От него всегда пахнет кофе.
- Я начинаю беспокоиться, Гермиона, - Гарри внимательно посмотрел мне в глаза.
Ну что ты хочешь там увидеть? Я не живу – я существую. Весомая разница, не находишь?
- Все в порядке, правда, - поверит или нет? – Когда вернусь, я отправлю тебе сову, что мое тело не растерзали огромные пауки.
Я усмехнулась. Раньше, подобные шутки друзей вызывали у меня дрожь в коленках – взрослею?
- Прекрати, или я тебя туда вообще не отпущу, - он хлопнул рукой по столу.
Злится. Приятно, когда о тебе заботятся.
- И что ты сделаешь? Запрешь меня где-нибудь? Заставишь уволиться и палочку отберешь? Ты не спасешь меня от всего, Гарри!
Ты не спасешь меня от самой себя.
- Хорошо, только напиши обязательно, как только вернешься! – он сдался, увидев мольбу в моих глазах. – Я люблю тебя.
- И я люблю тебя.
Вот так просто. Словно и не было войны, не было невосполнимых потерь. Словно Фред все также подшучивает над Роном, Тонкс меняет цвет волос с розового на фиолетовый, Сириус обнимает Гарри. И не было того ужасного месяца в больнице Св. Мунго, где меня пичкали таблетками. Где меня заставляли пить горькие зелья, только для того чтобы я забыла смерть, забыла ее холодное дыхание на моем затылке, ее затхлый запах. Такое не забывается.
- Ты любишь свою работу, - с горечью отозвался он.
Я усмехнулась и поцеловала его в щеку. Любовь – не совсем то, что я чувствую к своей работе. Она спасает меня от огромной зияющей дыры в животе, она ее прикрывает, создавая видимость жизни. Когда я осознаю, что есть люди, которые потеряли намного больше, чем я, мою жалость к себе заменяет жалость к другим. Жалость – само по себе отвратное чувство. И я убеждаю себя в этом каждый день своей гребанной жизни, когда мне хочется зареветь от того, чего у меня нет, и никогда не будет.

Гарри ушел. Слава Мерлину, он уходил из моего кабинета, но не из жизни. Рон совсем сошел с ума после смерти Фреда. Пока я лежала в клинике, он ходил по барам, снимая там ночных бабочек. Это был его способ забыться. Неужели, это действительно так просто? Переспать с чертовой кучей размалеванных баб и забыть обо всем? Мы остались друзьями. Точнее приятелями – такими, которые улыбаются друг другу при встрече, спрашивают о здоровье, о жизни, но ответом в целом не интересуются. Что-то вроде:
- Как твои дела?
- Дерьмово, а твои?
- Тоже. Была рада повидаться, до встречи.
- До встречи.
У Джинни с Гарри тоже не заладилось. Даже победив чертового Лорда, он не мог успокоиться. Гарри не предназначен для спокойной семейной жизни – он должен спасать мир, убивать плохих, помогать хорошим. Долбанное гриффиндорское воспитание. Когда же он поймет, что хорошего в мире ничего и нет? Есть только плохое и очень плохое, черное и очень черное. У каждого своя гниль внутри, свои черви, грызущие изнутри. Джинни не выдержала и сбежала от него. Никто не винил ее – так правда легче. Мы с ней общаемся: встречаемся в кафешках, пьем отвратительный кофе и болтаем о жизни. От нее я ничего не скрываю, так легко иногда скинуть куда-нибудь весь мусор из сердца. Я ее люблю, мою рыжую подругу, по-своему, но люблю.
С Гарри все иначе. Я благодарна ему за все, за каждую минуту, что он дарил мне. По-прежнему, ближе его мне никого не было. Мои родители не знают, что я вообще существую – они славно живут без меня и растят маленького Майкла. Понимание того, что у меня есть брат, быстро растворилось в осознании того, что у меня нет семьи. И у Гарри нет. Мы и есть семья друг друга.

Я потянулась, и косточки устало хрустнули. Пора домой, я, и правда, слишком много времени уделяю работе. Накинув легкое пальто и выключив свет, я вышла из кабинета.
- Мисс Грейнджер?
Натали сидела на стуле, подогнув под себя ноги.
- Я завтра не выйду, за травами отправляюсь, - предупредила я.
Натали – это общественная секретарша, как бы пошло это не звучало. Мне, на моем посту она не требуется, но это избавляет меня от необходимости общаться с моим непосредственным начальником.
- Конечно, я передам мистеру Лонгботтому. Что-нибудь еще? – девушка внимательно посмотрела на меня огромными голубыми глазами.
- Нет, спасибо, это все. Не задерживайся на работе, всех парней уведут, - я улыбнулась ей.
Мы с ней неплохо ладили, несмотря на то, что почти не общались. Я испытывала почти материнские чувства к молоденькой девушке. Молоденькой? Я ведь всего на три года старше. Кажется, я чувствую себя на все сорок.
- Не уведут, мисс Грейнджер. Моего не уведут, - улыбнулась она в ответ.
Держи его крепче, Натали. Держи и не отпускай, не отдавай никому. Конечно, не все чувства вечны, но ты не должна об этом знать. Пока.
- Мисс Грейнджер, вы такая грустная, в последнее время, - она запнулась, и я внимательно посмотрела на нее. – Может, я могу чем-то помочь?
Чем помочь? Я не хочу помощи, я не хочу жалости. Голова загудела – сказываются бессонные ночи.
- Спасибо за заботу, Натали, – улыбнулась я и отправилась домой.
В лифте встретила Невилла.
- Добрый вечер, мистер Лонгботтом, - я вежливо кивнула.
- Гермиона, я же просил тебя, - он устало потер переносицу.

Невилл взял меня на работу, когда я еще не успела оклематься от психиатрического лечения. Он просто всунул мне этот чертов договор и заставил подписать. Кажется, он был таким же понимающим, как Гарри – просто видел меня насквозь. Невилл выделил мне кабинет и завалил работой, я сутками не покидала этого здания. Гарри возмущался, Джинни кричала, что мне нужен отдых. Но нет – отдых это то, в чем я меньше всего нуждалась. Ни секунды покоя, ни минуты расслабленности – этот ритм вдохнул в меня желание жить дальше.
Невилл был директором второй по величине магической клиники – клиники имени Северуса Снейпа. Я знаю, что Гарри эта идея очень понравилась, он даже спонсировал ее поначалу. Реклама клинике не требовалась – после войны было слишком много больных. Неизлечимо больных – такими здесь и занимались. После стольких случаев выздоровления, волшебники, наконец, поверили в чудеса и толпами повалили сюда. Забавно звучит, да? Волшебники – поверившие в чудо.
Я была правой рукой Невилла, в основном на мне была вся бумажная работа – договора, контракты и прочая ерунда. Но однажды, Невилл попросил собрать ему трав для зелья – это зелье предназначалось для него самого, не для больных. Я отправилась в Запретный лес, за нужными ингредиентами. Еще, будучи ученицей Хогвартса, я усвоила для себя, что это очень опасное место. Дело не только в загадочных существах, обитающих в нем – лес всегда жил своей жизнью. Если он не хотел отпускать пленника, попавшего в его лапы, то ничто не могло его спасти.
И тогда, я решила, что все сборы трав будут на моей совести. Невилл пытался меня отговорить, но разве это было возможно? Снабдив меня всем самым необходимым, он отправлял меня в лес каждый месяц. Гарри был очень против этого, но я сумела убедить его, что смогу за себя постоять. Война развила во мне много навыков, и отсутствием реакции я не страдала.

- Ты завтра отправляешься в лес? – тихий голос Невилла вывел меня из размышлений.
- Да. Я уже сообщила Натали.
- Гермиона, мне кажется, что ты меня избегаешь.
Конечно, избегаю! А зачем ты смотришь на меня глазами, полными жалости? Ты видишь меня насквозь, чувствуешь эту дыру в животе, которая мешает мне наслаждаться жизнью, понимаешь мое состояние. От этого тошно.
- Глупости. Работы много.
Я даже не постаралась улыбнуться – зачем? Он чувствует мою фальшь, как зверь чувствует адреналин в крови человека.
- Я дам тебе отпуск, - сказал он тоном, не терпящим возражений.
- Пока не нужно, спасибо, Невилл.
Мы приехали на первый этаж, и я покинула эту чертову больницу, кивнув ему на прощание. Неужели, уже через двадцать минут я буду дома? Гарри помог мне найти квартиру, недалеко от работы. Это было здорово – ходить на нее пешком, любуясь окружающим миром. Так сказал Гарри. Черта с два я чем-то любоваться буду – надоело бессмысленное созерцание. Я, кажется, превратилась в материалистку.

Но квартира мне нравилась – очень уютная, несмотря на то, что я в ней редко находилась. Маленькая, светлая – полная противоположность хозяйки – это Джинни ее оформляла. Она же подарила мне серую неясыть – Феликса. «Пусть он принесет тебе удачу» - сказала подруга. Удача – нужна ли она мне? Но Феликс был просто чудо. Он всегда дожидался меня с работы, прежде чем улететь на ночную охоту. Конечно, это не Живоглот, с которым можно было залезть под одеяло и засыпать, слушая его мирное урчание, но я его полюбила. Мой рыжий любимец погиб во время войны, и кошек заводить я больше не собиралась – это была дань памяти.
- Здравствуй, Феликс, - я погладила его по клюву и он довольно ухнул. – Как у тебя дела?
Глупо ли это – разговаривать с животными?
- Отправляйся на охоту, малыш. А я пойду спать.
Я поцеловала его в серую головку и ушла в спальню. Постель была жутко холодной, потому что даже весной я не закрывала окна. Нырнув под одеяло, я ощутила ледяное прикосновение и затихла. Казалось, моя квартира тоже жила отдельной жизнью, как и Запретный лес. Слава Мерлину, глупые мысли не занимали мою голову этой ночью, и я спокойно заснула.

Глава 3

Тот, кто играет с огнем, рано или поздно обожжется.

Куда я лечу? Говорят, когда летаешь во сне – растешь. Надеюсь, я расту не вся, а частями. Нужными частями – грудью например. Не то чтобы я своей недовольна была, но раз такая возможность представилась…
- Грейнджер, очнись.
Правильно, очнись, Грейнджер. Какая грудь? Мечтать не вредно. А летать довольно здорово – вокруг тепло. В детстве, когда мама укладывала спать и подтыкала одеяло, чтобы не дуло – было такое же тепло. Только какой-то странный запах… Очень неприятный – резкий, терпкий.
- Ты меня слышишь?
Я слышу, как ветер шумит в ушах – наверное, лечу слишком быстро. Снова этот запах, что за…
- Неужели, я думал ты сдохла.
Я открыла глаза – все плыло. Ничего не видно, словно в тумане. Что за фигня происходит? Оглядевшись, я поняла, что лежу на траве. Надо мной навис человек в черной накидке с капюшоном, в руках он держал тряпочку, от которой исходил ужасный запах. Нашатырь?
- Ты кто? – язык еле шевелится и совсем меня не слушается.
- Кто я? – человек громко засмеялся.
Мерлин, я что умерла? Так мне и надо – зачем на этот свет дурацкий пошла. И, похоже, я попала в ад, а как иначе объяснить этого пугающего незнакомца? Он встал с колен и отошел назад, я приподнялась на локтях, пытаясь понять, где нахожусь. Какой-то заброшенный домик. Стоп! Это же хижина Хагрида. Отлично, меня вынесли из леса – значит я живая.
- Какого черта ты туда поперлась?
Меня, конечно, напрягало, что незнакомый человек разговаривает со мной так грубо, но сейчас волновало другое.
- Я собирала травы для зелий, - мой голос прозвучал слишком тихо и я откашлялась. – А вы?
Человек в накидке отвернулся от меня и выкинул тряпочку. Я попыталась встать, но ноги меня не слушались – зато сесть получилось.
- Простите, - я решила напомнить о себе, но меня перебили.
- Грейнджер, какого хера ты тут забыла? Ты чуть все не испортила!
Он резко повернулся и снял капюшон. Твою мать. Я влипла и очень круто – передо мной стоял мерзкий-гадкий-противный-слизеринский-хорек.
- Малфой? – от удивления мой голос стал еще тише.
- Проваливай отсюда.
- Как грубо.
Я попыталась встать – надежды на то, что мне подадут руку, не оставалось. Отлично. Просто супер. Всегда мечтала встретить этого придурка. Я думала, его посадили в Азкабан, или хотя бы заперли в Малфой-меноре. Но нет, стоит тут надо мной, хамит и огрызается – все как всегда. Вот уж кого война не изменила. От воспоминаний о его подвигах, по телу побежали мурашки. Да он прикончит меня и не моргнет даже.
- Скажи спасибо, что вообще вытащил тебя. Подохла бы – и даже Поттер не ненаглядный не спас бы.
Каждое его слово было словно приправлено ядом. Он не хорек – мерзкая и противная змея. Взгляд упал на часы – восемь вечера. Черт, Гарри будет волноваться – надо уходить отсюда и поскорее.
- Премного благодарна, Малфой. Примите мои высочайшие благодарности, за вашу неоспоримую храбрость и благородство.
Наверное, это было некрасиво – все-таки он, и правда, спас мне жизнь. Но это же Малфой – какие тут нормы поведения?
- Не зли меня, - сказал он и дернул мою руку, отчего я резко встала на ноги.
- Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? – мой голос окреп и стал заметно уверенней.
- Что ты здесь забыла? – он смотрел на меня, прищурившись.
- Хочешь, я запишу тебя в нашу клинику? У тебя, похоже, проблемы со слухом. Травы собирала, - я нагнулась, чтобы поднять с земли сумку со злосчастными ингредиентами. – А ты что здесь забыл?
Я ткнула ему указательным пальцем в грудь.
- Убери от меня свои руки и проваливай отсюда, - прошипел он.
Я даже испугалась, так угрожающе он выглядел. Явно надо уходить, но пару ласковых сказать ему хотелось.
- Ухожу, ухожу. Можно подумать, мне больно приятно твое общество.
Я резко развернулась на пятках и почти побежала в Хогсмид, чтобы не слышать, что он мне ответил.

- Гермиона? Что с тобой случилось?
Гарри подбегает ко мне и берет на руки. Я решила из Хогсмида аппарировать прямо к нему, так бы вышло быстрее. Правда не учла одну вещь – выглядела я просто отвратительно.
- Все в порядке, Гарри. Отпусти, я могу идти сама.
- Чтобы я еще хоть раз тебя послушал. Ты больше не пойдешь в этот чертов лес!
Сама виновата. Я решила промолчать, зная, что сейчас что-то говорить бесполезно. Потом, я точно смогу его убедить. Он принес меня в комнату и аккуратно опустил на кровать.
- Я сейчас приду, никуда не уходи, - пригрозил он и вышел.
Да и куда мне идти? Голова гудит, ноги отказываются шевелиться, в ушах, до сих пор, стоит тот страшный шум из леса. Мерлин, Малфой спас мне жизнь? Мне, грязнокровке и главному школьному врагу? Точно нужно в клинику, вот только мне или ему? Я встала и медленно подошла к зеркалу, о Мерлин. Красавица, что и говорить: волосы спутаны, лицо в царапинах, одежда грязная, кое-где дыры. Я застонала и упала на кровать. Эта погоня за страхом делает меня сумасшедшей. Что поделать, если это подбивает меня хоть на какие-то чувства. Порой, мне кажется, что я могу все на свете. Но это состояние быстро отпускает меня, сменяясь слабостью – как произошло и сегодня.
- Гермиона, ты в порядке? – я услышала чей-то заботливый голос.
- Да, Гарри, - тихо сказала я.
- Я не Гарри, - голос усмехнулся.
Я приподнялась на локтях и посмотрела – правда, не Гарри. Симпатичный высокий парень, очень милый.
- Оливер Вуд, помнишь такого? – он сел рядом со мной на кровати, лукаво улыбаясь.
- Ох, Оливер, прости! Конечно, помню! – я обняла его.
На это ушли все силы, и я снова рухнула на подушку. Он совсем не изменился – все те же веселые огоньки в глазах.
- Как ты себя чувствуешь? – в его голосе слышалась тревога.
- Если честно, неважно. Но это пройдет, я просто устала очень. Прости, что испортила вам вечер, у вас наверняка были другие планы?
Вспомнить прошлое, выпить сливочного пива и обсудить квиддич. Отличное времяпрепровождение, но не для меня. От мысли о веселье подступала тошнота. Давно я стала такой ханжой?
- Не говори глупостей!
Оливер подвинулся поближе и коснулся палочкой моих царапин на лице, пробормотав заклинание.
- Спасибо, - сказала я.
Или не сказала. Во всяком случае, свой голос я не слышала. Во рту был неприятный привкус нашатыря. С чего бы это?
- Теперь спи.
- Я не хочу спать!
Мерлин, я же не маленькая, к чему эта забота?
- Ты устала, - сказал он уже мягче. – Поспи немного. И, кстати, без этих царапин ты очень красивая.
Я открыла глаза и увидела, что Оливер улыбается. Какая у него красивая улыбка! Наверное, скажи он мне это пару лет назад, я бы мигом покраснела. Но сейчас я только сказала ему:
- Спасибо.
Он дотронулся до моей руки и прошептал:
- Спокойной ночи.
После чего ушел. Какой уж тут сон – в голову лезли дурацкие мысли о Запретном лесе, Малфое, мотыльках и его улыбке. Мерлин, Грейнджер, тебе точно надо лечиться. Один вопрос меня все же мучал – что забыл там этот придурок? Что ему надо было в лесу, вечером, в этой черной накидке, которая закрывала его лицо. Он ужасно разозлился из-за того, что я была там и вряд ли причина только в нашей старой вражде. Малфой что-то скрывает. Только что? Волан-де-Морт убит, Пожиратели свергнуты. Какого черта этот хорек задумал? Как только я подумала о нем, голова снова загудела.
И что он делал в лесу, что тот так разбушевался? Когда я ходила в него раньше, максимум, что могло меня там напугать – стая пауков, но против них у меня было чудное заклинание. Как только я его произносила, они убегали и не появлялись больше. Вспомнились старые рассказы Гарри об убийствах единорогов. Неужели, Малфой хочет жить вечно? Вот уж глупости. Правильно Оливер сказал, нужно поспать. Надеюсь, утром меня покинут эти глупые мысли. Хотя, в общем, зря надеюсь. Мысли Гермионы Джин Грейнджер никогда не отличались адекватностью.
И как только мотыльку удалось выжить при встрече со стихией? Главное, чтобы в следующий поход в лес, Драко Малфой не занимался своими темными делами, иначе пламя огня грозит сжечь крохотную букашку. И на помощь уже не придет никто.